Стоит сказать, мимолетно, что я никогда не думала, что счастье, довольство - это так страшно. Страх прижился во мне, мы с ним соседи. Я с ним просыпаюсь и засыпаю. Я не обижаю его, не загоняю в дальний угол. Прекрасно помню, что он вот тут, где-то под левым плечом.
А все потому, что точно так же, как однажды осознав неизбежность смерти невозможно о ней забыть, невозможно забыть о разочаровании, однажды сполна познав его.

На работе перевели с RTB на медиа баинг. Счастья полны штаны, испытываю огромный кайф от работы, которой внезапно стало в разы больше. Тип работы очень хорошо соответствует моему рассеянному вниманию. Внезапно нужно постоянно переключаться, задач много, они все срочные и все разного типа. Это у меня получается, в отличие от длительной фокусировки внимания на анализе больших объемов данных. Спасибо техникам тайм-менеджмента, я стала эффективно все запоминать и ориентироваться в том, что я делаю. Но приходить домой раньше 9-10 вечера все-равно не получается.

Если исходить из медийных и общих культурных образов, а также из пожеланий знакомых мне представителей обоих полов, то современная идеальная сферическая женщина в вакууме должна:

- Иметь кожу без единой морщинки и прыщика
- Быть тощей, но с сиськами минимум 3го размера
- Готовить борщи и разносолы ежедневно
- Иметь высокооплачиваемую работу, чтоб платить за себя везде и всегда
- Делать отличные минеты каждое утро и вечер
- Вести беседы о литературе и кино, но только чтоб ее мнение идеально совпадало с мнением мужчины
- И, самое важное: никогда, ни за что, не говорить о своих чувствах, комплексах и недовольствах, ибо сие есть "ебля мозга" и самый великий из грехов.

Многого, многого мы добились феминизмом. Пожалуй, уйду в буддийские монахини.

Я потрясающе, удивительно - человек.

Всю жизнь искала другого, который бы мог и хотел меня понять. Казалось, что желание быть понятной и принятой кем-то - ключевое мое стремление, без которого мое существование довольно пустынно. И вот появляется человек, который, вполне искренне, спрашивает "Что тебя тревожит? Почему тебе неуютно? Я хочу понять". А я стою, прячу глаза и как рыба шевелю губами. А слова не выходят. И внезапно оказывается, что весь тот опыт, который копился во мне, он таки копился и проявляется очень причудливо. Например, я не могу говорить ртом о важных вещах.

Я говорю: "Понимаешь, у меня очень двойственные ощущения от общения с тобой. С одной стороны, мне очень не хочется вовлекать тебя во все эти комплексы, страхи и истерики, которые живут во мне. А с другой - именно общение с тобой поднимает это все на поверхность и меня разрывает на тысячу маленьких Богдановых. Как вопрошала Раневская - Господи, как может в одном человеке быть столько говна?"
Интересуется: "А как долго еще ты сможешь строить вокруг себя все эти стены?"
И я не знаю.

Все это очень смешно и патетично. Это мягкое и жалкое во мне ползет наружу. Я не то, чтоб пытаюсь его заткнуть или спрятать, просто удивляюсь, что оно во мне есть. И, конечно, ключевой нюанс заключается в том, что знание - сила. Мне очень легко сделать больно, имея достаточное количество знаний обо мне. Как и всем, впрочем. Как и все я не хочу, чтоб мне делали больно.
Говорю: "Все не то, чтоб оригинально или интересно, просто мне сложно говорить". Наверно, выглядит, как будто я набиваю цену своим психосложностям.

Что-то странное видает в воздухе, как будто неизбежность. Поезд мчит-мчит, прошел тот момент, когда я могла убежать с рельсов. Замешкалась. Остается только лечь и надеяться, что с той стороны, после того, как он промчит надо мной, я буду по-прежнему жива.

Сколько пафоса, боже.

Ищу попутчиков, чтоб слетать в Марракеш в начале февраля, дней на 5-6-7. Есть желающие?

Кстати, если я прожила, с грехом пополам, уже 26 лет, имеет ли смысл сейчас впервые читать Кастанеду?

В последнее время, все больше задаюсь вопросами, которые, казалось бы, должны беспокоить в предпубертатном возрасте. Что такое доброта? Почему люди обижаются? Где грань между независимостью и одиночеством? Почему я делаю то, что делаю? Если убрать опыт и воспитание, то что остается от моего "я"? Кажется, что пришел тот период, когда мне пора определиться с ответами на эти вопросы, чтобы существовать уже в их определенных рамках. Я считаю деньги, плачу от обиды и, в рефлексии, безмерно удивляюсь тому, что во мне это есть. Эта девочка, которая махала плакатами и, не без иронии, но все же, говорила фразу "property is theft" несколько съехала на материальном. Благополучие сладко, обеспеченность приятна, потребление - простейший способ получить заряд впечатлений и выплеск гормонов счастья. Необходимо вспомнить, что есть и другое. Мир чертовски разнообразен.

Сидим с мамой у меня на кухне. Мои родители как всегда. Хорошо, что перед их внезапным приездом переночевать, я всю субботу мыла все. Полы сверкали, в доме висел приятный аромат чистоты, кулинарии и благовоний. Мы допили бутылку вина, отец уже спит. Я весь вечер безудержно пытаюсь накормить всех всем и внезапно понимаю, почему моя бабушка всегда вела себя так же. Накормить - самое простое проявление любви и заботы, когда не можешь выразить эмоцию. Ешьте, ешьте больше. Я хочу, чтоб все были хорошо одеты, хорошо наеты и хорошо накурены. Мы допили вино и мама просит портвейна, так как ей нужно рассказать мне одну историю. И она рассказывает, как после очередной неудачной сделки отца, в очередной раз, грозятся "изуродовать", и они скрываются, и им дарят виноград, и нет денег, и хорошо, что был конец лета и не холодно, но и не очень жарко. Обнимаю, потому что ну что тут скажешь.

Допиваю портвейн и плачу. Плачу, что сама ничего не стою, что в семье не без урода и урод у нас - я, что люди в моем возрасте берут ипотеки, покупают машины, рожают детей, а я, а я. Плачу, что до сих пор держу в себе обиду на отца, не могу ее отпустить, она жрет меня, а мне говорят, что он сделал для меня все. Я испытываю безграничное отвращение, что не чувствую благодарности. Мама говорит, что нельзя себя так. Что ее дочь - отличница с учеными степенями, которая работает с Гуглом на Оксфорд Стрит и не надо тут вот. И я плачу еще больше. Почему я постоянно плачу?

В пятницу вечером я в истерике, потому что в душе раздрай и работа. Я встречаюсь с Д. и задыхаюсь, потому что не хочу грузить, но груз у меня становится практически неподъемным. "Прости, что реву, мне нужно перестать". "Да ничего страшного, ты реви," говорит, "ты же иначе ничего не расскажешь". У меня срываются все преграды и выливается все - про безысходность на работе, про усталость, про одиночество. Буковки на экране не заменяют мне живого общения, говорю. А ты пиши свои буковки, говорит. Не могу. Перфекционизм и благоговенный ступор. А ты, говорит, пиши просто, без цели и без оглядки. Он уходит в ночь и в дождь. Я смотрю в окно и голодаю, без задей мысли пишу ему: "Надо бы выйти купить еды, но там дождь, ветер и ад". Спрашивает, чего я хочу. Возвращается через полгорода с едой и благодарности моей нет предела.

Я все меньше обращаю внимание на то, что люди говорят и все больше - на то, что они делают.

Ночами я вяжу улитку. Довязываю сегодня где-то между ночью и утром. Ставлю на стол, показываю соседу. "Аня, это невероятно охуительно". Я смотрю и вижу, что улитка неидеальна. Тут немного неровно, тут немного кособоко, тут торчат нитки. Но она прекрасна. Я вдохновилась, спланировала, сделала и из ничего получилось нечто. Я в шоке, как будто впервые вижу свои руки. Сегодня дарить.

Мне очень смешно жить.

Пишет  rumpell:

URL записи

Мои родеители - как всегда. Два месяца я спрашивала у них, мол, когда же вы, родители, будете в Великобритании, чтобы повидаться. На что родители стабильно отвечали мне: "Ой-ой, мы не знаем, все так непонятно".
Сегодня получаю смс-ку от мамы: "Ой, а мы сегодня будем поздно вечером в Лондоне, а завтра вечером - уже нет. Привет".

Однако, я тоже - как всегда. "Что тебе привезти?", спрашивает мама.
"Привези мне, пожалуйста, кофе с попугаем, литр масла и брусок феты", отвечаю я. А потом думаю и добавляю: "Помнишь, у меня в 16 лет были такие кислотно-розовые вельветовые широкие штаны? Вот их захвати, пожалуйста, тоже. Очень нужны".

Что-то я опять много пью. Надо перестать так много пить.