В последнее время, все больше задаюсь вопросами, которые, казалось бы, должны беспокоить в предпубертатном возрасте. Что такое доброта? Почему люди обижаются? Где грань между независимостью и одиночеством? Почему я делаю то, что делаю? Если убрать опыт и воспитание, то что остается от моего "я"? Кажется, что пришел тот период, когда мне пора определиться с ответами на эти вопросы, чтобы существовать уже в их определенных рамках. Я считаю деньги, плачу от обиды и, в рефлексии, безмерно удивляюсь тому, что во мне это есть. Эта девочка, которая махала плакатами и, не без иронии, но все же, говорила фразу "property is theft" несколько съехала на материальном. Благополучие сладко, обеспеченность приятна, потребление - простейший способ получить заряд впечатлений и выплеск гормонов счастья. Необходимо вспомнить, что есть и другое. Мир чертовски разнообразен.
Сидим с мамой у меня на кухне. Мои родители как всегда. Хорошо, что перед их внезапным приездом переночевать, я всю субботу мыла все. Полы сверкали, в доме висел приятный аромат чистоты, кулинарии и благовоний. Мы допили бутылку вина, отец уже спит. Я весь вечер безудержно пытаюсь накормить всех всем и внезапно понимаю, почему моя бабушка всегда вела себя так же. Накормить - самое простое проявление любви и заботы, когда не можешь выразить эмоцию. Ешьте, ешьте больше. Я хочу, чтоб все были хорошо одеты, хорошо наеты и хорошо накурены. Мы допили вино и мама просит портвейна, так как ей нужно рассказать мне одну историю. И она рассказывает, как после очередной неудачной сделки отца, в очередной раз, грозятся "изуродовать", и они скрываются, и им дарят виноград, и нет денег, и хорошо, что был конец лета и не холодно, но и не очень жарко. Обнимаю, потому что ну что тут скажешь.
Допиваю портвейн и плачу. Плачу, что сама ничего не стою, что в семье не без урода и урод у нас - я, что люди в моем возрасте берут ипотеки, покупают машины, рожают детей, а я, а я. Плачу, что до сих пор держу в себе обиду на отца, не могу ее отпустить, она жрет меня, а мне говорят, что он сделал для меня все. Я испытываю безграничное отвращение, что не чувствую благодарности. Мама говорит, что нельзя себя так. Что ее дочь - отличница с учеными степенями, которая работает с Гуглом на Оксфорд Стрит и не надо тут вот. И я плачу еще больше. Почему я постоянно плачу?
В пятницу вечером я в истерике, потому что в душе раздрай и работа. Я встречаюсь с Д. и задыхаюсь, потому что не хочу грузить, но груз у меня становится практически неподъемным. "Прости, что реву, мне нужно перестать". "Да ничего страшного, ты реви," говорит, "ты же иначе ничего не расскажешь". У меня срываются все преграды и выливается все - про безысходность на работе, про усталость, про одиночество. Буковки на экране не заменяют мне живого общения, говорю. А ты пиши свои буковки, говорит. Не могу. Перфекционизм и благоговенный ступор. А ты, говорит, пиши просто, без цели и без оглядки. Он уходит в ночь и в дождь. Я смотрю в окно и голодаю, без задей мысли пишу ему: "Надо бы выйти купить еды, но там дождь, ветер и ад". Спрашивает, чего я хочу. Возвращается через полгорода с едой и благодарности моей нет предела.
Я все меньше обращаю внимание на то, что люди говорят и все больше - на то, что они делают.
Ночами я вяжу улитку. Довязываю сегодня где-то между ночью и утром. Ставлю на стол, показываю соседу. "Аня, это невероятно охуительно". Я смотрю и вижу, что улитка неидеальна. Тут немного неровно, тут немного кособоко, тут торчат нитки. Но она прекрасна. Я вдохновилась, спланировала, сделала и из ничего получилось нечто. Я в шоке, как будто впервые вижу свои руки. Сегодня дарить.
Мне очень смешно жить.