Дело в том, что отельные личности, присутствующие в разных моих ипостасях, интересуются: мол, скажи нам, Богданова, а как это, постоянно переезжать, жить на несколько стран и спать в аэропортах? Сначала я ответила скромно и смущенно. Мол, ну их, самолеты – обычный общественный транспорт, только дорогой очень и сумку всего одну с собой брать можно. А потом задумалась. Вот, к примеру, мой ухажер всю жизнь прожил в одном доме, в Англии, и на самолете летал всего один раз. И чего у меня может быть общего с этим человеком?



Начинается все с пьянящего чувства собственного передвижения. В связи с этим чувством часто случаются казусы. На этот раз я села не в тот поезд и чуть не уехала в Манчестер вместо Лондона. Опомнилась во время.

Оксфорд стрит и Лондонское метро я люблю по одной и той же причине: иду я такая по Оксфорд стрит, или в метро еду, оглядываюсь по сторонам и понимаю, мама дорогая, да я же здесь самая красивая!



Строгой системой безопасности в британских аэропортах гордился бы сам Оруэлл. Больше всего радуют колонки со звуком Doulby Surround из которых бесчувственный женский голос советует пассажирам снять обувь и извлечь из сумок ноуты. Сумку сквозь контроль можно проносить всего одну. У меня их было три. Мне удалось запихать в одну из них все, кроме кед, которые я везла в подарок брату. Кеды я прикрепила к ручке сумки. Охранник сначала ржал, потом похвалил меня за находчивость.

Пройдя контроль, я демонстративно извлекла из сумки пакет и вторую сумочку, и разложила все как было.



В аэропортах я больше всего люблю коллекционировать контрасты. В Дохе я видела свой любимый по сей день контраст. Видела я его в зеркале, переплетая косички, будучи в туалете. Справа стою я: рыжая, румяная, веселая, в открытой черной майке и свободных штанах хаки. Опасно сверкаю ключицами и переплетаю косички. Рядом со мной стоит женщина в парандже. И тоже что-то там на своей парандже поправляет, тоже пытается быть красивее.

На этот раз контраст был не столь явный, но тоже впечатлил. Лондонский аэропорт Хитроу, 5:15 утра, накопитель у выхода перед полетом в Цюрих. Зализанные бизнесмены в накрахмаленных рубашках и я. У меня за спиной ведут оживленную беседу три американца. Оборачиваюсь, чтоб рассмотреть. В лицо мне ударяет смешанный запах дорогих одеколонов. Все, как на подбор, гладко выбриты, бодры, пьют кофе из картонных стаканчиков. Улыбаюсь себе под нос, оборачиваюсь назад. Передо мной материализуется дурно-пахнущее существо. У существа серый воротничок рубашки и помят пиджак. Существо изрядно отекшее с лица. Существо громко матерится в мобильный телефон, по-русски…



В самолете на Цюрих я уснула так крепко, что проснулась уже после посадки. Выглянула в окно и подумала: а что это мы так низко летим? И так медленно? Упадем же сейчас. Доходило до тех пор, пока к нам не прикрепили кишку.

В Цюрихе я бродила, покупала сыр и шоколад, по традиции чуть не опоздала на самолет и болтала с девушкой из Перу. Человек из Кемерова Девушка из Перу тоже летела в Афины и интересовалась у меня на ломанном английском, есть ли сейчас в Афинах солнце. Конечно, дорогая, ответила я ей на ломанном испанском, конечно есть! Потом мы прилетели в Афины. +15 и дождь.



А дальше – неинтересно. Дальше я дарила подарки и отсыпалась.