Я об одном жалею…
Точнее, не жалею, или лишь слегка. Я работаю натурщицей, и голос преподавательницы уже плотно впился в мое сознание. Голос созерцающий. Смотрите, какой приятной аркой складываются ее бедра. Какие трогательные ямочки у нее на спине. Как надрывно выступают лопатки, как тоненько гнется гнездышко шеи… Голос, который ругает за то, что не запечатлели мою легкость и гибкость стопы, утонченность пальцев.
А запечатлеть некому, и я этому несказанно рада. Уж лучше пусть пригоршня безучастных гениальных художников, чем не то, не это и просто, ради понта. О, да, как понт я, вероятно, смотрюсь неплохо. Но это счастье – не для меня.
Я готовлю жюльен с грибами, ближе к полуночи. Мне захотелось закусить.
Я дышала на звезды, курила, и пила белое вино. Я ввила пару слов в кривые строчки. А где-то, под дымкой города, углем ввивают несколько штрихов в мой голеностопный сустав.
Через сто лет я буду значиться как «Рыжая девушка» в альбомах, к тому времени, великих.
Жюльен подоспел. Иногда я жалею, что на это будет смотреть человечество, а не один человек. Но лишь слегка. Работа – явление безучастное.