Говорят, бывают люди, у которых все как у людей.
Я про них читала даже не в старинных трактатах, а просто в газетах, книгах и дневниках. Где ошиблась я – сложно сказать, но весеннее отупление проходит весело, с песнями, танцами и краткими перерывами на различные заболевания. В сумке дрожит помятый и исцарапанный телефон, распухший от номеров, которые могут вдруг пригодиться. Моя же память – выборочна.
Избегая подготовки к сессии, провожу дни в бездумных прогулках под нескончаемым дождем, а вечера в странных компаниях.
Редко – пью. Чаще – пью воду. Со льдом. Она бесплатная.
Просыпаюсь в тельняшке, ношу оранжевые полосочки, теряю плеер, учу подруг писать эссе по писательскому искусству и слушаю длинные тирады о себе. Еще совсем чуть-чуть, и у меня появится самооценка.
Одни говорят, что пора взрослеть.
Другие говорят, что я старше всех сверстников минимум на жизнь.
Третьи говорят, что именно тем я и привлекательна, что я чертовски взрослая.
Четвертые говорят, что своим существованием я олицетворяю фразу "Если женщина не сдается, она побеждает; если она сдается, то она выигрывает; если она капитулирует, то диктует свои условия победителю".
А я не знаю, с кем согласиться. Я лишь повторяю, что я не пью, не пью, ну не пью я… Но раз в месяц можно, водка была лишней, а вино я вообще не помню, поэтому откуда я знаю, у кого ты его украл.
Это все подразумевает, что я женщина. А я смотрю на себя кудрявую, в разноцветных полосочках и в оранжевой ветровке, и думаю, ну какая из меня женщина, я, в крайнем случае – мальчик-гей. Тем не менее, откровенной мечтой является стать женщиной, про которую поет Бутусов:
Если бы ты знал эту женщину, ты бы не стал пить с ворами.
Ты бы не стал ходить по грязи и разбрасываться волосами.
Может быть, когда-нибудь, однажды…
А пока мне звонит мама и говорит: замуж, дура, срочно замуж. А я ей рассказываю краткое содержание пропущенных серий, она проникается и понимает, что это надолго, ибо человек – идиот.
В понедельник - БГ. А пока я болею.