Пару дней назад я познакомилась с мальчиком... я узнала, что Аня  Buran собирается принять участие в неочередном заходе Зарисовки. Меня еще больше заинтриговало, что зарисовка должна была быть фантастической. Подумала я, ну а фигли, я не писала ничего с тех пор, как закончила писательский факультет, а это было еще в 2008м. Та пурга, которую я написала, почему-то вышла в финал. Впрочем, я стараюсь нынче не критиковать себя без причины и пытаюсь искать в себе положительные качества. Так вот. Мне кажется, что та пурга, которую я написала, вполне отображает то, что я думаю о творчестве в целом. Есть рассказчики, а есть писатели. Рассказчик я херовый, а вот писать люблю. Я выбрала тему "Человек и марсоход". Вот что получилось:

читать дальшеОт Тарсиса к Элизию

Когда-то Зак был владельцем книжного магазина, а она – медсестрой. Раз в неделю, после ночной смены, она бродила в узких проходах между полками и бездумно, наугад вытягивала книги. На груди, слева, у неё висели форменные перевёрнутые часики, как орден всех служащих национальной службы здравоохранения. В редкие солнечные утра, их хромовое покрытие немного блестело. Эти солнечные искры на маленьком циферблате заставляли Зака думать одновременно о далёких, холодных звёздах и её тёплой коже. Он был уверен, что она пахнет больницей и, совсем чуть-чуть, дождём.

Сейчас, сквозь тяжелые слои скафандра и собственное дыхание в респираторе, Зак слышал ржавое лязганье гусениц. На каждом обороте, с ритмичной регулярностью, позвякивал какой-то неисправный механизм. Он звенел точно так же, как когда-то звенел колокольчик над дверью его книжного магазина. За долю секунды до того, как он слышал этот звон, Зак, как и тогда, чувствовал смесь предвкушения и опасения. Он будто бы видел её тонкий, сутулый силуэт на пыльном горизонте. Древняя грузовая махина медленно ползла от Тарсиса к Элизию. Каждый километр, вдоль дороги мигали зелёные маячки. Некоторые из них покосились, некоторые потухли, но Зак знал этот путь наизусть.

На этих длинных перегонах, марсианское долголетие в особенности казалось ему злой шуткой. Зак чувствовал, что его сознание ржавеет и заедает, как гусеницы ветхого марсохода. На улице, где прошло его детство, была илистая лужа. Весной, надев зеленые резиновые сапоги, он с разбегу прыгал в неё, а вокруг разлетались брызги, искрясь на солнце, как маленькие звёзды. Иногда, на поверхность лужи всплывал прошлогодний лист или автобусный билетик. Зак уже не помнил имени той худенькой медсестры, но каждый раз, глядя на тусклые зелёные огни вдоль пустынной дороги, он вспоминал, как блестели её часики в солнечных лучах. Ни навеки потерянная Земля, ни его бесценный марсианский груз не могли затмить в его ветхом сознании этот блеск.

Там есть сюжет. Я даже могу его рассказать. Но, судя по отзывам, кто-то подумал, что это про любовь, кто-то, что - про старческое сознание. Кто-то даже решил, что это про избегание действительности. А я просто счастлива, что люди вчитываются в то, что я пишу. Сейчас должна придти  Предиката и сказать, что это и не рассказ вовсе, а ерунда какая-то.