...добавь воды и сделай литр.



Как и свойственно порядочному больному человеку, ночью Фигня валялась с жаром и бессонницей, поэтому днем она спала долго и вдумчиво. А потом резко проснулась и вспомнила, что забыла, что сегодня надо еще успеть на студийную запись стихов. Дальше все происходило быстро: я скушала львиную дозу разнообразных лекарств и витаминов, надела соответствующий званию поэта шарфик, и побежала, сломя голову, через весь город в студию. Побежала, потому что общественный транспорт, как вид, в данный момент не соответствует моему финансовому положению. Да и вообще, здесь весь город – размером с коробку из-под детской обуви. Но не в этом суть.



Записалась я, значит, с коллегами-поэтами пообщалась, традиционно поругала издателей, похвалила чужие стихи и внезапно поняла, что если сейчас срочно не пойду домой, то свалюсь с температурой прям посреди студии. Готичненько так, мордой об пульт. Побежала я домой. Дебильники в уши вставила, плеер на полную громкость включила, через дорогу бегу, под дождиком мокну. И вот тут, вдруг, стало интересно.

Скрипа тормозов я не услышала, потому что плеер на полной громкости. Зато в следующий момент я поняла, что, в принципе, лежать под бампером машины мне хорошо. И плевать, что в луже. Сверху было пускай и не небо Аустерлица, но неплохое такое небо, соответствующе бело-голубое, дождик вдруг перестал, засветило солнышко и, в довершение картины, Васильев в ушах запел “Нет ничего смешнее алкоголя. Нет ничего противней огурца”. Я хихикнула. Надо мной склонился ушастый старичок в подозрительной зеленой форме и, внимание, женщина с утюгом. Я начала ржать. Васильев в ушах продолжил петь. Старичок и женщина принялись хватать меня за руки и что-то говорить. В итоге я встала…

…И поняла, что машина, под бампером которой я так хорошо полежала… Машина эта – скорая помощь. Ржать я не перестала, скорее, наоборот. Старичок как-то взволнованно на меня посмотрел и бочком так, бочком, меня в эту скорую помощь погрузил. В скорой помощи добрые санитары надели на меня какую-то маску. Я пыталась им сказать, что я, вообще-то, бывает, говорю нет наркотикам, но в ушах продолжал петь Васильев (потому что плеер с меня никто не снял, а мне было дико с ним весело). Маску на меня надели, поэтому, в скором времени мне стало совершенно все пофиг. Только, знаете, во время езды на скорой помощи песня про Зеленоглазое такси воспринимается совсем иначе.

И вот, где-то посреди рентгена и того, как мое горло осматривал доктор, я поняла, что я нахожусь под воздействием Субстанции С/Матрицы/Слега/Той штуки, которую вкололи Шварценеггеру в фильме про Марс. Потому что в жизни так не бывает.



Теперь я дома и у меня все хорошо. Я пью чай. Рентген показал, что все ребра целы, да и вообще, я отделалась легким ушибом. А еще у меня не ангина, а просто ОРЗ. Или грипп. Одно из двух. В любом случае, мне приказали лежать и не смущать действительность своим в ней присутствием. Врач сказал, что я либо идиотка, либо клинически сумасшедшая, либо настолько гениальна, что являюсь и тем, и другим.



Вот сижу я дома, чай пью, и думаю две штуки: во-первых, мне с детства было интересно, что будет, если попасть под скорую помощь. В связи с этим мне интересно, почему сбываются только самые дебильные и необдуманные из моих желаний. Во-вторых, как здорово бы было, если бы в скорой помощи оказался Прынц. Я бы так хвасталась: у всех Прынцы на белых конях и белых Мерседесах, а у меня был бы Прынц на белой скорой помощи. Но, увы, в моей жизни нет места для романтики.



А подсознание язвительно так говорит: хорошая девочка – сама шутит, сама смеется.

Да-да, я умею делать себе весело.