воскресенье, 21 июня 2009
Меня зовут Аня и я социопатОдин в поле Д’Артаньян. Незаметно для себя и совершенно необратимо становлюсь злобным домашним социопатиком. Впрочем, неизменным остается известный социальный лубрикант, хоть потребление его и все более ограничено по не вполне ясным мне причинам. С другой стороны, когда уже были достигнуты низы ада и вершины пиздеца, смысл как-то теряется. Все относительно, конечно. Пара кувшинов пива, заполированных лонгайлендами уже не считается, потому что сглаживает острые углы, плохое настроение, да и вообще – давайте пойдем на концерт Red Elvises. Круг общения сузился до допустимого минимума: так, чтоб не мелькать друг у друга перед глазами постоянно, но чтоб не прилагать к этому особенных усилий. Вживаюсь в мысль о том, что из маленькой и умненькой выросла в большую и вполне среднестатистическую. Читаю Лавкрафта, смотрю Сопранос, отсчитываю дни до дня рождения, периодически падаю в обмороки посреди продуктового рынка. Погода очень плохо на мне сказывается.
Видимость за окном с утра – 30-40 метром. Светят фонари. Кто-то резво пускает искры в фонтан болгаркой и я вяло интересуюсь вызовет ли кто-нибудь ментов. Вяло думаю о том, что надо худеть, вяло думаю о том, что это все больше напоминает процесс окукливания наоборот – из бабочки в гусеницу. Все чаще задумываюсь о том, как мне нереально повезло, особенно когда Антон без лишних слов начинает растирать мне стопы (которые, из-за низкого давления, естественно, к концу дня отекли). В принципе, рядом с ним я, наверно, всегда и буду глупой малявкой, что меня успокаивает. Любовь нельзя пропить, любовь нельзя сыграть.
Забавно, что сквозь эту всю осознанную самоликвидацию из взрывомозгового социума, я иногда продолжаю загоняться на тему того, что я вся такая несчастная, одинокая и у меня нет друзей. Потом вспоминаю, что я дура. Вспоминаю, как в дождь и внезапно нахлынувшую хандру ушла быть подружками с Ленкой. 15 минут мы честно ходили по магазинам: поржали над обувью и купили мне набор для плетения лося из бисера. Потом поспешно сели в кабак, напились пивом, обильно заели фахитас, и резво матерясь обсудили животрепещущие темы отсутствия бабла и того, как в Кирове вкусное пиво по 15 рублей за поллитра. Этакий антитезис к Сексу в большом городе. Иногда мне тоже хочется пить космополитан, стараясь не задеть слои штукатурки на лице и мерзко хихикая обсуждать техники минета. Впрочем, это сожаление проходит после того, как я схожу к своей маникюрщице, выпью пива на лавочке, закурю и пойму, что обсуждать то, что надо делать – как-то тупо.
Отпуск обещает пройти без эксцессов. Сначала к Ленке в Киров на пару дней – пожарить шашлыков на даче, попить того самого по 15 и попариться в баньке, в отсутствие горячей воды в Москве. Потом отпразднывать сомнительную дату собственного рождения. Потом съездить на Урал и вернуться при квартире и паспорте, что несомненно сделает меня более привлекательной невестой. Не покидает ощущение того, что я сформировалась. Во что-то не особо красивое и не особо умное и интересное, во что-то без каких-то определенных целей, умений и пристрастий. Во что-то, у чего на любой счет есть свое мнение, но которое лучше всего отображается унылым смайликом из скайпа. Во что-то, чем я никогда не думала, что стану, но стала, и мне с этим жить.
Антон сказал, что если я ему когда-нибудь надоем, то он задернет шторку в ванной и поставит туда зеркало. Все же логично – шторка в ванной всегда должна быть отдернута, потому что если она задернута, то там труп. А доппельгангеры просто такие доппельгангеры. Я посоветовала ему заранее записать на бумажку номер психиатрической неотложки. В любом случае, в нашем доме это не помешает.
Жизнь в режиме «фоновый адок». Настолько привычный, что когда внезапно что-то получается с первого раза, я не сразу понимаю что это вообще и как. Интересное состояние, в самом деле. Любовь без истерик, драм и обоюдного выноса мозга. Скорее, я чувствую, что в жизни появилась точка опоры. Осталось, чтоб вокруг точки опоры появилась жизнь.
Поприветствуем Аню.