Самый мой главный страх в жизни, кажется - быть брошенной. Когда я была маленькой Богдановой, мне было лет 5, мы с родителями находились в очередных бегах где-то в австрийских Альпах. Я сидела на заднем сидении машины и вредничала. То, о чем я вредничала, я уж не вспомню. Да и не важно. Суть в том, что в какой-то момент мама сказала "сейчас выйдешь из машины", а я сказала "ну и выйду". И мы остановились на повороте, родители оглянулись, посмотрели на меня, а я гордо и независимо вышла.

И я помню свое просто всеобъемлющее чувство ужаса, когда я смотрела, как наша красная машинка уезжает все дальше, заезжает за поворот, а я остаюсь стоять одна, на обочине. Нет, конечно, они заехали за поворот, постояли 30 секунд, а потом вернулись за мной... Но.

А потом, спустя годы, я узнала чудную особенность своего бывшего супруга. Когда мы находились где-то и у нас возникал какой-то конфликт, он имел особенность просто развернуться и уйти, оставив меня одну (часто без денег). Уйти быстро, исчезнув сквозь толпу, отключив телефон. И я оставалась стоять одна.

И вот я теперь не знаю. Я отчетливо вижу, сколько всего исходит из этого (тут и навязчивые мысли о фигуре, и постоянные страхи, и периодическая патологическая необходимость соответствовать). Но я не очень понимаю, что с этим делать. С одной стороны нужно принять, что одиночество - не самый плохой вариант. Что я больше не та маленькая, беспомощная девочка на обочине, что я могу сама со всем справиться. А с другой стороны, наверно, нужно доверять. Верить, что меня не бросят настолько, чтоб оставить этот страх. И с этим сейчас самые большие проблемы. Я нет-нет, а скатываюсь в паранойю в которой я истерю, закрываюсь, грублю, подозреваю и готовлюсь.