Жила-была девочка Богданова и постоянно все пеняла на карму. Но однажды, стоя на обочине дороги в дурацкой оранжевой курточке и прижимая к груди желтые туфли, она поняла, что на карму она пеняет зря, ибо сама виновата. Потому что данное свое положение ничем, кроме как полным отсутствием головного мозга, она объяснить не могла. Порывшись в карманах, девочка Богданова обнаружила фантик (1 шт.) сигареты (5 шт.) и спички (в коробке, не считала). Удачно забытые дома телефон с кошельком в кармане не материализовались. Это ставило девочку в очень интересное положение, потому что до дома было энное количество километров, а вокруг – темная ночь, лес и, вероятно, волки.

Пораскинув тем, что заменяет ей мозги, она пожалела, что не захватила с собой полотенце. Потому что, как известно, полотенце – это самая полезная вещь для космического автостопщика. Пожалела девочка, пожалела, да и высунула руку в оранжевом рукаве. Тут стоит сделать лирическое отступление. Дело в том, что на безымянной обочине девочка оказалась по собственной доброй воле. Она сама купила себе билет к Черту на Куличики (с), сама села в поезд, сама вышла. А потом решила возвращаться. Вообще-то возвращаться в первоначальные планы не входило, вот она и стояла, как дура, без полотенца и с вытянутой рукой, под противным мелким дождиком.

В следующей сцене девочка Богданова уже сидит в кабине грузовика и пытается понять, что должен думать человек, когда у него на плече рыдает совершенно незнакомый человек. От человека пахнет перегаром, бензином и долгой дорогой. А девочка Богданова, наконец, перестает читать Пастернака в сочиненном на ходу переводе, и принимается смотреть вдаль. Вдали занимается заря. Чем заря занимается – тайна. А незнакомый человек все рыдает, и сквозь слезы просит почитать еще. Девочка Богданова философски думает “фиг ли?” и принимается читать свое. Про Токио и Эквадор и селедку на газетке. “Не Пастернак,” оправдывается девочка. А водитель уже крепче жмет на газ и говорит, что обязательно купит сборник Пастернака, и сборник девочки Богдановой тоже купит, и сыновей своих прочитать заставит. “И поломалася судьба у человека, я Пастернака не верну в библиотеку,” думает девочка и загадочно улыбается.



Вернувшись, девочка Богданова зашла в только что открывшийся магазин, и купила себе ластик. Чтоб стирать с конвертов “К Возвр.” Надо, надо рассылать, а то сыновьям водилы читать нечего будет.

Никому ничего не рассказала. Никто ничего не понял. И лишь сосед накормил мокро-довольную Богданову картошкой, да и ушел дальше спать. А Богданова пошла дальше жить.