Концерт БГ я пропустила, потому что у меня был Шекспир. Потом я долго посыпала голову пеплом от сожженных конспектов, но тупую боль в глубине души это не успокоило, скорее наоборот.
А позавчера мне было нехорошо.

А потом, ночью, ко мне пришел БГ. Я стояла в белой комнате с голубыми занавесочками, а он подошел, и хитро посмотрел смеющимися глазами свозь рыжие очки. И положил руку мне на голову. И спросил, тихо-тихо:
- Ну что, девочка, нехорошо?
- Нехорошо, - ответила я, и голос почему-то лился откуда-то с потолка, и был не звуком, и не жидкостью, а какими-то другими волнами. - Я сколько не ввожу чит коды, кругом сплошное Mission Failed.
БГ улыбнулся. Я закрыла глаза. Он обнял меня и приподнял. Я почувствовала как бренное тело плавно растворяется в голубом Ничто, и это голубое Ничто высасывает из меня все нехорошо. Сверху (предположительно, в голубом Ничто был верх) полился другой голос, на этот раз серебристый, который бубнил сначала неразборчиво, а потом все громче и громче, пока я окончательно не оглохла и не заметила, что внутренности черепа очень сильно давят на позвоночник. Я начала замечать, что бренное тело приобретает более четкие очертания, а серебристый голос говорит разборчивее:
"А этот пес смеется над нами:
Он не занят вопросом, каким и зачем ему быть".
Вокруг снова была белая комната с голубыми занавесками. На месте БГ стоял зеркальный столик. Я стояла и смотрела на свое отражение, пока не заметила, что там лежит пустой лист бумаги. Попробовала его поднять.

Проснулась. Было 8:57, три минуты до звонка будильника. Сквозь голубые занавески пробивался мерзкий серый английский свет. Мне было намного лучше.

Вот так.