В ночи я думала, со мной такое иногда бывает. Думала я о том, что стоит относиться к себе как к хорошему другу. Ведь я своих друзей люблю. Если у подруги нет работы, то я не считаю её бездарью (какой абсурд), а сокрушаюсь, что такого чудесного сотрудника никто к себе не берёт. Когда у друга проблемы в отношениях, я могу честно сказать ему, что он повёл себя как мудак, но это был один раз и я знаю, что он хороший. Когда подруги худеют, или полнеют, я смотрю на них и вижу красоту, красоту, красоту. И, в самом деле, мои друзья неидеальны. Сферическая подружка в вакууме может забивать на работу, мечтать о Париже, творить глупости и оставаться без денег. Она может предстать передо мною без идеально сидящего платья, в трениках и футболке. Но я же все-равно ее люблю, потому что она моя подруга и она прекрасна. Почему же нельзя относиться так же и к себе?

Потом я проснулась и поняла, что я не стала бы с собой дружить. У меня парадигма взаимодействия с собой основана на том, что яхужевсехяхужевсехяхужевсех. И нужно биться головой о стену, смиряясь. Сравнивая себя, ненавистную, с той красотой и талантом, который я вижу в окружающих меня людях, я впадаю в пучины самоуничежения. Я всегда на последнем месте в своем списке приоритетов. А моя лень исходит из того, что я панически боюсь оставаться наедине с собой и делать что-то для себя. Даже написание чего-либо в этот посредстсвенный дневничок становится мучением, потому что нужно переводить себя в слова, рефлексировать. Пока я жму Ф5 меня нет.

Внезапно играла в теннис. Тело помнит то, что мозг давно забыл. Невероятная лёгкость, хоть техника и усиленно хромает.
Внезапно написала зарисовку на конкурс. Нагнала пурги, но очень рада тем, что смогла написать хоть что-то.

Хороший день.

Это удивительно, но психотерапия - работает. Как было сказано в нежно любимом мною фильме "Cabaret": "Those three girls were just the wrong three girls". Стоило найти человека, чей подход соответствует строению моего сознания, и работа над собой - в радость, а не в тягость.
Учусь лёгкости.
Знакомлюсь с собой.
Интересно.

Вчера сдала диссертацию на кафедру и перестала быть студентом.
Сегодня подала документы на пособие по безработице.
Это моя жизнь.

Лена говорит, что сначала у меня будут круглые глаза. Потом мне будет так больно, как никогда не было. Потом я потеряю год на рёве и бухле. Потом я буду я. Фиксирую.

Для поездки в Дублин я приобрела себе джинсовую юбку-пояс. Нужно сразить Ирландию наповал. Не сколько короткой юбкой, сколько разноцветными колготками. Сегодня бирюзовые.
Аэропорт London Southend - не в Лондоне, а на курятник похож больше, чем на аэропорт.
Летим через Белфаст. В Белфасте на меня, словно лавина, свалился ирландский акцент. У меня искры из глаз. Что бы со мной было в Глазго - представить сложно. Помимо акцента на меня снизошёл минский программист. После этого я впала в истерику.
Я чувствую, что у меня в животе был узел. Его там больше нет.

Я не знаю, как я когда-то собиралась написать роман, или хотя бы повесть.
Я написала 20000 слов диссертации и у меня абсолютное эмоциональное выгорание.

За 10 дней я поправилась на три с половиной килограмма. Теперь я снова нефотогеничный колобок, которому не идёт никакая одежда. Пытаюсь учиться не завидовать красивым, тоненьким женщинам, но получается плохо. Убить хочется всех. Потому что если убить всех красивых и худых, то их нишу займу я. Наимоверная трагедия, конечно, на фоне войн, голода и Пусси Райота, но я жутко несчастна, что для соответствия хоть минимальным эстетическим стандартам, я вынуждена держать себя в постоянном жесточайшем режиме. Стоит только немного дать себе отдохнуть, как всё моментально возвращается на свои уродливые, толстоногие, округлые места. Грустно быть стрёмной тёлкой.

Муж хочет ребёнка, ученик-китаец едет во Владивосток, лучший друг разводится, подруга пьяна, диссертация ещё нет, текила уже да.
Я гляжу на это дело в древнерусской тоске.

Милая, милая Сорша, моя чудесная очень научная супер-руководительница мало того, что вычитала диссертацию за две недели до дедлайна, так еще и по головке погладила, отметила куда нужно вносить правки и вообще сказала, что я молодец. А потом полчаса рассказывала, как акакдемическая карьера, это куча стресса, никакой жизни и уж точно никаких детей.

После столь благопрятной встречи мне стало скучно и я внезапно устроила ночной саботаж диеты сырными маффинами с томатами и базиликом. Хорошо, что хоть догадалась испечь 8, а не 16. Иногда мне кажется, что если бы я не умела готовить, мы с супругом были бы стройными, как две лани. Но нет, когда я в хорошем настроении, меня нельзя подпускать к плите, потому что это сразу +2 кило и забитый холодильник. Надо срочно научиться еще что-нибудь делать руками, пока я еще вхожу в дверной проём.